Рыхлая меловая почва израильской Шфелы, т.н. «киртон», насыщена рукотворными подземными комплексами, по наличию которых можно с уверенностью определить место расположения населенных пунктов погибшей Иудеи. Спускаясь в прохладный полумрак подземелья, нельзя не заметить странные ячейки, словно под лекало вырубленные в грунте и покрывающие стены ровными рядами. Они напоминают соты гигантского улья. В некоторых пещерах ниши расположены на головокружительной высоте, куда не добраться без веревок. В Израиле такие подземелья принято называть «колумбарий», от латинского «колумба» (голубка). В римской традиции колумбариями называли также места захоронения урн с прахом.
Многочисленные исторические документы указывают на повсеместное разведение голубей в эллинистическую и римскую эпохи. Тем не менее, остается загадкой предназначение пещерных ниш. И хотя большинство ученых склоняется к «голубиному» следу, существуют разные мнения на сей счет. Так, известный археолог Авраам Негев полагал, что в колумбариях содержали медоносных пчел. Некоторые утверждали: колумбарии – это каменоломни по добыче стройматералов. А если все же голубятни, то с какой целью разводили столь впечатляющее количество пернатых? И как все они размещались в замкнутом пространстве?
Возможно, колумбарии являлись «фабриками» по производству птичьего помета, столь необходимого для удабривания скудных меловых почв. А сравнительно дешевым голубиным мясом и яйцами древние жители Иудеи пополняли свой пищевой рацион.
Одни колумбарии создавали изначально для разведения голубей, придавая им прямоугольную форму. Другие размещали в колокольных пещерах (вторичное использование), бывших ранее резервуарами дождевой воды или складами, где хранили оливковое масло, вино и другую продукцию сельского хозяйства.
В Иудее колумбарии появились в эпоху Второго Храма. Полагают, что идея разведения голубей в нишах была заимствована из птолемейского Египта. Система эта довольно быстро прижилась в Стране Израиля, особенно в области Шфела. Редкое хозяйство обходилось без своего колумбария; ячейки-ниши находили в пещерах крупных поселений и небольших «дворах»-усадьбах. Почти не было изолированных колумбариев. Все они в той или иной степени находились в пределах жилой застройки.
Прослеживается некое единообразие в оборудовании подземных хозяйств: если колумбарий находился не в колокольной пещере, то помещение было квадратным или прямоугольным, с ровными стенами, где ряды ячеек создавали модульную сетку, не лишенную симметрии и своеобразной эстетики. Форма ячеек могла быть квадратной, прямоугольной, треугольной, дугообразной... Общим оставалась тщательная проработка ниши и стремление сделать помещение привлекательным. В отдельных пещерах имелись приспособления для крепления веревок, что, вероятно, позволяло птицам разнообразить пребывание в подземелье. Поблизости от пещеры, а порой и внутри ее находились резервуары с водой.
Полюбоваться великолепными колумбариями можно в национальном парке «Бейт Гуврин-Мареша», комплексе Хурват Мидрас и других подземельях парка Адулам. Множество колумбариев находятся в пещерах Южной Шфелы, в некоторых из них продолжают гнездиться голуби.
Выставка, посвященная восстанию Шимона Бар-Кохвы, открылась в музее Израиля (Тель-Авив). Своеобразный подарок тем, кто интересуется героической историей Иудеи римского периода, протирает штаны и колени в узких лазах подземных укрытий, шагает по холмам Шфелы в поисках стертой с лица земли Страны предков.
Экспозиция небольшая, но яркая, хотя помещение затемнено, как и положено в подземелье. Представлены бронзовая, керамическая, стеклянная утварь, монеты, обрывки ткани - то немногое, что удалось найти в пещерах близ Мертвого моря, последнем убежище восставших. Много внимания уделено образу Бар-Кохвы в изобразительном искусстве, театральных постановках разных лет. Лидер освободительной войны против римских захватчиков продолжает тревожить воображение современников.
В 130 году н.э. при невыясненных обстоятельствах в водах Нила погибает девятнадцатилетний грек по имени Антиной.
Сей печальный случай мог бы ускользнуть от внимания широкой общественности Древнего Мира, но юноша являлся обожаемым любовником всесильного императора Адриана.
Вследствие чего, безутешный понтифик учредил культ Антиноя, возвел того в статус бога и повелел создать огромное количество статуй любимца.
И если бы евреи не отказались поклоняться новому идолу, Адриан не проникся бы ненавистью к народу иудейскому, и не основал на развалинах Иерусалима новый город Элия Капитолина.
И не вспыхнуло бы через два года восстание под руководством Бар Кохвы.
И не погибла бы Иудея.
...какого лешего этот мальчишка полез в воду, не умея плавать?!
Сей печальный случай мог бы ускользнуть от внимания широкой общественности Древнего Мира, но юноша являлся обожаемым любовником всесильного императора Адриана.
Вследствие чего, безутешный понтифик учредил культ Антиноя, возвел того в статус бога и повелел создать огромное количество статуй любимца.
И если бы евреи не отказались поклоняться новому идолу, Адриан не проникся бы ненавистью к народу иудейскому, и не основал на развалинах Иерусалима новый город Элия Капитолина.
И не вспыхнуло бы через два года восстание под руководством Бар Кохвы.
И не погибла бы Иудея.
...какого лешего этот мальчишка полез в воду, не умея плавать?!
В сотне метров от перекрестка Бейт Гуврин, среди густых деревьев на вершине холма выделяется силуэт каменного дома, который называют когда "вилла Дрора", а когда "вилла Насера"... Парень, встреченный мной на запущенной, но все еще крепкой крыше, всерьез уверял, что это был летний дворец иорданского короля Абдаллы.
Большую часть времени здесь царит тишина, и дом дремлет, погруженный в воспоминания.( Читать дальше...Свернуть )
Большую часть времени здесь царит тишина, и дом дремлет, погруженный в воспоминания.( Читать дальше...Свернуть )
В один из сырых ветреных дней, столь обычных для северной нашей столицы, в дверях канцелярии возникла сутулая фигура надворного советника Саврасова.
– Вот что Порфирий,–- обратился он к Чижикову, коллежскому регистратору двадцати двух лет от роду, служившему по почтовому ведомству,–- слушок прошел, что ты интересовался дочкой тайного советника Троекурова.
Тотчас прекратился скрип перьев, и головы чиновников обратились в сторону говоривших.
– Бог с вами, Климентий Никанорович, – густо покраснел тот, чувствуя себя крайне неловко под веселыми взглядами сослуживцев. – Скажете такое! Барышня давеча проезжала в экипаже и обронила платочек батистовый, кружевной. А я, извольте заметить, находился неподалеку, поднял его и собрался бежать было за пролеткой. Да где там! Шельма-извозчик хлестнул по лошадям и был таков.
( Читать дальше...Свернуть )
– Вот что Порфирий,–- обратился он к Чижикову, коллежскому регистратору двадцати двух лет от роду, служившему по почтовому ведомству,–- слушок прошел, что ты интересовался дочкой тайного советника Троекурова.
Тотчас прекратился скрип перьев, и головы чиновников обратились в сторону говоривших.
– Бог с вами, Климентий Никанорович, – густо покраснел тот, чувствуя себя крайне неловко под веселыми взглядами сослуживцев. – Скажете такое! Барышня давеча проезжала в экипаже и обронила платочек батистовый, кружевной. А я, извольте заметить, находился неподалеку, поднял его и собрался бежать было за пролеткой. Да где там! Шельма-извозчик хлестнул по лошадям и был таков.
( Читать дальше...Свернуть )
Название, если верить арабским источникам, переводится с арамейского как "коридор" или "проход". Возможно, это связано с тем, что вода древнего источника вытекает из узкого прохода. Стенки его выше человеческого роста, что позволяет пройти с десяток-другой метров по каналу, уходящему в глубь горы. Без фонаря и страховочной веревки ходить туда не рекомендуется.
На террасах , идущих вдоль крутого склона горы, растут миндальные и рожковые деревья, смоковницы. На территории деревни находится едва ли не крупнейшая в Израиле плантация дерева каркас южный. Обладая мощной корневой системой, каркас прекрасно укрепляет крутые откосы. Это самое почитаемое дерево для мусульманина, оберегающее от порчи и дурного глаза. По одной из легенд, царь Соломон, задумав строить Храм, просил Творца укрепить его против беса Ашмодея. Творец повелел царю насадить вокруг вершины горы деревья каркас.
По другой легенде, пророк Мухаммед сражался с врагами в безводной пустыне. Чувствуя, что поражение близко и силы мусульман тают, Мухаммед отрезал ветки каркаса, приказав своим воинам лакать древесный сок. Это решило исход боя.
( Читать дальше...Свернуть )
"Джон Чижелло с трудом открыл глаза, припорошенные снегом. Ночь он провел в полуразрушенной индейской хижине у подножия скалы, в пятидесяти милях от ближайшего городка на берегу Юкона. Джон очень ослаб, собственное тело отказывалось служить ему. Толку от него не было никакого, да и жить ему оставалось недолго. Поэтому Френк Гарриман и бежал накануне, захватив скудный запас провизии и бутылку английского джина, которую они берегли как зеницу ока.
Небо розовело на краю Белого Безмолвия. Начинался новый день, возможно, последний день его жизни. Чижелло заставил себя проглотить горсть снега, скрипевшего на его воспаленных деснах. Ему оставалось либо умереть здесь, посреди ледяной пустыни, либо попытаться перехитрить судьбу. Он выполз из хижины, оглядел воспаленными глазами пространство. Свежие лыжные следы спускались с холма и уходили в сторону пологой долины. Джон подумал, что его бывший товарищ был истощен не меньше его, и не мог уйти далеко. Рыча, словно умирающий волк, он встал на лыжи и медленно пошел к долине, то и дело проваливаясь в сугробы...
Френка он увидел издалека, окоченевшие мертвые руки Гарримана продолжали сжимать котомку с провизией. Джон упал в снег рядом с трупом, и ему стоило немалых трудов развязать котомку.
- Френки, дурья твоя башка, - прохрипел он, доставая бутылку джина, - неужели ты думал, что я когда-нибудь уступлю выпивку?
Он засунул бутылку за пазуху, пытаясь теплом своего больного тела отогреть животворящий огонь, сокрытый в оледеневшей жидкости."
Джек Лондон, Глен-Эллен, 1910 г.
Небо розовело на краю Белого Безмолвия. Начинался новый день, возможно, последний день его жизни. Чижелло заставил себя проглотить горсть снега, скрипевшего на его воспаленных деснах. Ему оставалось либо умереть здесь, посреди ледяной пустыни, либо попытаться перехитрить судьбу. Он выполз из хижины, оглядел воспаленными глазами пространство. Свежие лыжные следы спускались с холма и уходили в сторону пологой долины. Джон подумал, что его бывший товарищ был истощен не меньше его, и не мог уйти далеко. Рыча, словно умирающий волк, он встал на лыжи и медленно пошел к долине, то и дело проваливаясь в сугробы...
Френка он увидел издалека, окоченевшие мертвые руки Гарримана продолжали сжимать котомку с провизией. Джон упал в снег рядом с трупом, и ему стоило немалых трудов развязать котомку.
- Френки, дурья твоя башка, - прохрипел он, доставая бутылку джина, - неужели ты думал, что я когда-нибудь уступлю выпивку?
Он засунул бутылку за пазуху, пытаясь теплом своего больного тела отогреть животворящий огонь, сокрытый в оледеневшей жидкости."
Джек Лондон, Глен-Эллен, 1910 г.
Как бы это мог написать Хемингуэй:
"Ник допил четвертую порцию бурбона и вопросительно посмотрел в сторону бармена. Время приближалось к полночи, через запотевшее стекло доносился шерох октябрьского дождя, и он был единственным клиентом в заведении .
- Объясни ему, что мы закрываемся,- сказал молодой официант, присаживаясь на высокий табурет. Он жил на другом конце города и все еще надеялся досмотреть конец игры "Буффало Сейбрз".
Пожилого бармена никто не ждал, поэтому он налил виски и кивнул в сторону Ника.
- Угости его. Скажи, что выпивка за мой счет.
Официант вернулся к стойке. Он нервничал, но старался не показывать этого.
Было очень тихо. Дождь не прекращался ни на минуту.
- Пусть сидит,- сказал бармен. – Успеет уползти в свою нору. Человеку трудно одному, а здесь тепло и чисто, и приятно пахнет.
- Жизнь – дерьмовая штука,- продолжил он. – Помнишь Ника Чижа? Хотя откуда, ты еще молодой, а я видел этого парня в финале Северо-Восточной лиги в 1929 году, когда он нокаутировал одного техасца на двадцатой минуте. За вечер он зарабатывал столько, что мог купить наш ресторан. Однако с мозгами у него были проблемы. Поэтому он сидит в рваном пиджаке и пьет виски, которым его угощают. И все же, он остался великим боксером.
Ник дремал под шелест дождя за окном. Во сне он видел, как подрагивают канаты вокруг ринга..."
Эрнест Хэмингуэй, Ки-Уэст, 1939 г.
"Ник допил четвертую порцию бурбона и вопросительно посмотрел в сторону бармена. Время приближалось к полночи, через запотевшее стекло доносился шерох октябрьского дождя, и он был единственным клиентом в заведении .
- Объясни ему, что мы закрываемся,- сказал молодой официант, присаживаясь на высокий табурет. Он жил на другом конце города и все еще надеялся досмотреть конец игры "Буффало Сейбрз".
Пожилого бармена никто не ждал, поэтому он налил виски и кивнул в сторону Ника.
- Угости его. Скажи, что выпивка за мой счет.
Официант вернулся к стойке. Он нервничал, но старался не показывать этого.
Было очень тихо. Дождь не прекращался ни на минуту.
- Пусть сидит,- сказал бармен. – Успеет уползти в свою нору. Человеку трудно одному, а здесь тепло и чисто, и приятно пахнет.
- Жизнь – дерьмовая штука,- продолжил он. – Помнишь Ника Чижа? Хотя откуда, ты еще молодой, а я видел этого парня в финале Северо-Восточной лиги в 1929 году, когда он нокаутировал одного техасца на двадцатой минуте. За вечер он зарабатывал столько, что мог купить наш ресторан. Однако с мозгами у него были проблемы. Поэтому он сидит в рваном пиджаке и пьет виски, которым его угощают. И все же, он остался великим боксером.
Ник дремал под шелест дождя за окном. Во сне он видел, как подрагивают канаты вокруг ринга..."
Эрнест Хэмингуэй, Ки-Уэст, 1939 г.
Лесопарковая зона Бен Шемена - идеальное место для прогулок и пеших тренировок. Знаю, что любители барбикю с выпивкой со мной не согласятся, но, ей-Богу, обидно просидеть день на заднице и не использовать столь замечательную площадку, насыщенную холмами, долинами и памятниками истории.
Взять хотя бы хурват Захария, древние развалины на холме, который замыкает с юга Долину Отшельников. Рядом проходила старая дорога из Лода в Иерусалим, поэтому поселок появился рано, еще в эллинистический период. Надо полагать, еврейские жители Захарии принимали участие в восстании Бар-Кохбы, как и остальное население окрестных деревень. Позднее, при византийцах построили церковь, купальни. На террасах выращивали виноград, оливковые деревья, овощи..
Вот сюда-то я и предлагаю пройтись бодрым шагом, попутно любуясь пышным цветением каланиёт и ракафот.
Пещера в лесу.
Вперед, по склону скалы.
( Читать дальше...Свернуть )
Взять хотя бы хурват Захария, древние развалины на холме, который замыкает с юга Долину Отшельников. Рядом проходила старая дорога из Лода в Иерусалим, поэтому поселок появился рано, еще в эллинистический период. Надо полагать, еврейские жители Захарии принимали участие в восстании Бар-Кохбы, как и остальное население окрестных деревень. Позднее, при византийцах построили церковь, купальни. На террасах выращивали виноград, оливковые деревья, овощи..
Вот сюда-то я и предлагаю пройтись бодрым шагом, попутно любуясь пышным цветением каланиёт и ракафот.
Пещера в лесу.
Вперед, по склону скалы.
( Читать дальше...Свернуть )
2.
Лотар выскочил на кольцевую трассу и через десять километров повернул к шоссе №5, в сторону синеющих гор. Первое время ему приходилось обгонять большие грузовики, но когда долина осталась позади и начался подъем, обгонять уже было некого. Машины вдруг исчезли с дороги, и он ехал совершенно один, забираясь все выше в горы. Зазвонивший сотовый телефон, последняя ниточка, связывающая его с прежней жизнью, был выброшен на обочину.
Наверху быстро темнело. Свет фар выхватывал полотно шоссе и мохнатые ветви, тянущиеся из мрака. Несмотря на прохладный воздух, врывавшийся в открытое окно, Лотар обливался потом. Больше всего на свете ему хотелось спрятаться где-нибудь в глухом месте. И напиться до потери сознания, чтобы вычеркнуть этот день навсегда.
( Читать дальше...Свернуть )
Лотар выскочил на кольцевую трассу и через десять километров повернул к шоссе №5, в сторону синеющих гор. Первое время ему приходилось обгонять большие грузовики, но когда долина осталась позади и начался подъем, обгонять уже было некого. Машины вдруг исчезли с дороги, и он ехал совершенно один, забираясь все выше в горы. Зазвонивший сотовый телефон, последняя ниточка, связывающая его с прежней жизнью, был выброшен на обочину.
Наверху быстро темнело. Свет фар выхватывал полотно шоссе и мохнатые ветви, тянущиеся из мрака. Несмотря на прохладный воздух, врывавшийся в открытое окно, Лотар обливался потом. Больше всего на свете ему хотелось спрятаться где-нибудь в глухом месте. И напиться до потери сознания, чтобы вычеркнуть этот день навсегда.
( Читать дальше...Свернуть )
Syndicate
